17 октября 1997 года, через 30 лет после гибели Эрнесто «Че» Гевары в Боливии в результате уничтожения правительственными войсками партизанских сил, его останки были захоронены на Кубе в городе Санта-Клара. Давно погибший аргентино-кубинский повстанец был похоронен вместе с шестью своими товарищами, чьи тела также были обнаружены летом того же года в безымянной могиле в боливийских джунглях.
Режим Кастро превратил это событие в крупное государственное событие с квазирелигиозным подтекстом. Сначала ящики с останками повстанцев были выставлены на всеобщее обозрение на площади Революции в Гаване, а затем было произведено их захоронение в специально построенном мавзолее в Санта-Кларе, что сопровождалось военными парадами, гимнами и речью кубинского президента Фиделя Кастро.
Исходя из своих интересов, режим Кастро присоединился к международным усилиям по мифологизации Гевары, превратив его в икону, имевшую мало общего со взглядами, которых тот придерживался при жизни. Во время церемоний на Кубе примечательным оказалось то, что на них фактически отсутствовали представители тех сил из стран Латинской Америки, которые стремились подражать стратегии партизанской войны Гевары.
Кубинское правительство давно отказалось от концепции партизанской войны (герильи) на всем континенте, которая, как настаивал Гевара, была единственным средством освобождения континента от империалистического гнета США. Этот тезис, утверждавший, что путь к революции лежит через формирование партизанских отрядов в сельской местности, побудил целое поколение латиноамериканской молодежи погрузиться в самоубийственные авантюры. Изолировав от масс некоторые наиболее боевые и самоотверженные элементы молодого поколения, это также укрепило контроль сталинистских и буржуазно-националистических партий над рабочим классом, проложив тем самым путь к ужасным поражениям и военным диктатурам 1970-х годов.
Многие из тех, кто последовал примеру Гевары, закончили так же, как и он: их выследили, пытали и убили правительственные военные подразделения, получавшие поддержку со стороны США. Другие представители повстанцев из таких организаций, как чилийское Левое революционное движение (MIR), Сандинистский фронт национального освобождения в Никарагуа и Фронт национального освобождения имени Фарабундо Марти (FMLN) в Сальвадоре, продолжили свою политическую карьеру, отказавшись от «вооруженной борьбы» в обмен на места в парламенте для своих лидеров или позиции в капиталистическом бизнесе для своих избранных членов.
Попытки возродить миф о Геваре не только со стороны кубинского правительства, но и со стороны различных левых групп среднего класса и даже коммерческих предприятий, стремящихся нажиться на его хорошо известном образе, являлись тогда и продолжают оставаться сегодня препятствием для серьезной переоценки его политики и её горького наследия.