Этот отчет о катастрофическом состоянии украинских вооруженных сил был предоставлен МСВС подпольными журналистами с сайта assembly.org.ua. После того как их страница для сбора средств была безосновательно приостановлена на две недели, они просят пожертвований для продолжения своей работы.

Стремительный крах армии Башара Асада в Сирии, которая развалилась в период с 27 ноября по 8 декабря, привлек большое внимание к Украине. Для многих в стране это стало главным событием конца 2024 года. Возникла парадоксальная ситуация: украинская официальная пропаганда превозносит успехи пронатовских и протурецких сил против Асада как блестящую победу над Россией, в то время как поддерживаемый НАТО украинский диктатор сам все больше рискует повторить судьбу Асада.

В последние дни ноября мировые англоязычные СМИ подтвердили то, о чем «Ассамблея» сообщала на протяжении всей осени. Телеканал ABC News, ссылаясь на «одного законодателя, осведомленного в военных вопросах», написал, что на Украине может быть до 200 000 дезертиров, и что «это ошеломляюще большое число по любым меркам, поскольку до начала мобилизации в боях участвовало примерно 300 000 украинских солдат». Они также признали, что дезертирство было одной из главных причин падения Угледара.

Британская Financial Times добавила, что некоторые из тех, кто самовольно покинул 123-ю бригаду территориальной обороны из-за нежелания защищать Угледар, уже вернулись на фронт, другие скрываются, еще некоторые арестованы. В этой же статье со ссылкой на анонимного представителя польской службы безопасности сообщается, что ежемесячно с полигонов в Польше дезертируют в среднем 12 украинских солдат. Об этом мы также сообщали ранее.

18 984 новых уголовных производств было зарегистрировано по статьям 407 и 408 Уголовного кодекса Украины (самовольное оставление части и дезертирство) в ноябре 2024 года, сообщает Офис Генерального прокурора Украины. По сравнению с данными предыдущего обзора для МСВС, это почти в два раза больше, чем в октябре 2024 года, когда по этим статьям было зарегистрировано 9 487 уголовных дел. В январе 2024 года было возбуждено всего 3 448 уголовных дел. А всего с февраля 2022 года по 1 декабря этого года уже зарегистрировано 114 280 уголовных производств по фактам побега военных. Протрамповский киевский журналист Владимир Бойко, воюющий в 241-й бригаде территориальной обороны, написал об этом 7 декабря:

Об украинской армии уже можно говорить как о покойнике. Причем если в ноябре 2024 года в реестр внесено 19 тысяч сообщений, это вовсе не означает, что дезертировало именно столько военнослужащих. 19 тысяч — это, по сути, предел физических возможностей регистрации этой категории преступлений. Потому что по каждому случаю командир воинской части должен сначала назначить служебное расследование, результаты служебного расследования рассмотреть и утвердить, направить сообщение о совершенном уголовном правонарушении в Государственное бюро расследований или специализированной прокуратуре в сфере обороны, а там должны рассмотреть сообщения и «набить» текст в реестр. Ни в военных частях нет такого количества специалистов, которые могли бы проводить служебные расследования в подобных объемах, ни в прокуратуре и ГБР нет достаточного количества сотрудников для внесения в реестр десятков тысяч сообщений по фактам дезертирства.

На этом фоне 21 ноября был принят закон 4087-IX, который вступил в силу 29 ноября. Согласно новому закону, лица, совершившие самовольное оставление части (СЗЧ на украинском языке) или дезертирство, не только могут добровольно вернуться и служить без уголовного наказания, но и продолжают военную службу и контракт. Для этого они должны вернуться до 1 января 2025 года.

В декабре 2024 года ведущая украинского женского военного YouTube-канала рассказала, что на Купянском направлении в Харьковской области почти вся вторая рота 152-го батальона 117-й бригады территориальной обороны совершила СЗЧ из-за своего «командира-мясника».

Украинский военный корреспондент Юрий Бутусов сообщил о скандале со 155-й механизированной бригадой «Анна Киевская», которая прошла обучение во Франции и была направлена под Покровск. Туда набрали несколько тысяч бусифицированных, и более тысячи из них «сразу по прибытию поехали домой».

В посте от 31 декабря он уточнил, что еще до того, как бригада сделала первый выстрел, ее самовольно покинули 1700 военнослужащих. После этого делом стало заниматься Государственное бюро расследований. Со слов Бутусова, 155-я бригада отправилась на учения во Францию в октябре. На тот момент в части уже находилось 935 человек в СЗЧ. Затем более 50 военнослужащих сбежали во Франции.

На это скандальное формирование было потрачено 900 миллионов евро. «Коллега по работе бусифицированный объявился. Мобилизованный весной, съе**лся с Запорожского направления. Говорит, как начали их е**шить со всего что было, принято решение по домам. Ушёл в СЗЧ всей ротой вместе с командиром. Толку шо они ловят? До п**ды. Сейчас сидит дома. Живой», — писали 18 декабря в чате харьковского района Северная Салтовка.

25 ноября в публичной Telegram-группе UFM для взаимопомощи при пересечении границы вне контрольно-пропускных пунктов были описаны некоторые механизмы, используемые для борьбы с бегством новобранцев:

Главная проблема учебок в том, что там все друг друга пасут, потому что на построениях прям сразу говорят, что СЗЧ плохо и за неудачное СЗЧ вас отп**дят прям жестко. И доносят сразу про коллективную ответственность, если из твоей палатки кто-то уйдет, то всю палатку будут жестоко гонять.

Соседний взвод всю ночь гоняли, когда там один ушел. Там всю ночь гоняли в убежище, типа тревога, будили учебными гранатами, отжимания всей ротой в полной экипе, короче издеваться будут над всеми по полной, чтобы каждый знал, что если твой побратим свалит, то вам устроят ад. Лежать на пузе час в грязи и так далее.

Это делается для того, что если вдруг ты увидишь, что твой побратим решил уйти, то сразу побежишь на него стучать, сдавать и так далее, чтобы твоя жизнь не превратилась в ад. Поэтому все с радостью готовы друг друга сдать. Поэтому любой патруль, даже из украденных людей, особенно из них, потому что он сутки наматывает круги при полной экипе, и если он кого-то отпустит, то после суточного захода он ещё и не отоспится, нормально не пожрёт, и будет бегать-прыгать с 20+ килограммами на теле.

Так что если идёшь в СЗЧ, об этом никто не должен знать, никто не должен тебя видеть. Даже те, кто там в лесу зачем-то в каком-то тупом наряде. И все эти истории о том, что там заборов нет, взял и пошел — фигня. Главный враг — твой сосед по палатке, если ты решил уйти.

Однако у дезертира из Киевской области, пожелавшего остаться анонимным, несколько иной опыт в этом вопросе:

В этом, конечно, есть изрядная доля правды. Но не все так мрачно. Сейчас учебки комплектуются почти на 100% насильно мобилизованными. Учебные роты немного разбавляют идейными, ретивыми идиотами и даже бабами. Остальные 99 процентов — это потенциальные СЗЧ. И все об этом прекрасно знают. А это уже основание для первичной солидарности. В моей роте на Яворовском полигоне, когда исчезал очередной боец, многие вслух желали ему удачи. А это происходило почти каждый день. Естественно, изнуряли беготней в блиндажи, отбирали телефоны и все в таком духе. Но поскольку бежали ежедневно, я просто не знаю, что бы было, если бы никто не бежал.

Приняли меня 17 июня. Сбежал я 30 июня. А вышел в Румынию 25 сентября. Искать начали где-то в ноябре. На фронте я не был. Слава богу, удалось сбежать ещё до принятия присяги. Если ты СЗЧ, и тебя второй раз поймали, то тебя скорее всего отпустят с письменным обязательством вернуться в свою часть. Так мне рассказывали парни, которых по второму разу ловили. Я выходить не сразу пошел. Вернулся домой в Бровары. Три месяца готовился и вышел потом на Румынию. Фиг его знает, был в розыске или нет. Я не по своему адресу жил. Сейчас уже точно в розыске. Родню менты обзванивают.

Тех, кого пакуют в автобусы, а затем гонят на фронт из Харькова, обычно отправляют на обучение не на запад страны, а в Днепропетровскую область на востоке. О том, что их там ждет сейчас, мы узнали из сообщения от 29 ноября:

Позавчера упаковали товарища, вчера уже был в учебке, Днепр, 120 км от передка. Конвой сильно усилили, убежать нереально, как в концлагере. Молодого пастыря избили, за несогласие подписываться… Мобилизация священников, как видим, важнее мобилизации полиции. Такое вот сегодня…

А тех, кто в отказ совсем идет, пускают на ноль. Рота аватаров. Пропали без вести… Без доков, без оформления. Просто похищение и на мясо. Здесь жесть. Телефоны, пока все отбирают, пох*ю им куда хочешь. Если не депутат — пох*й. Был чувак пастор, его ломали, били… Где-то повезли на ноль… Куча охраны, и блокпосты в городке, по несколько штук со всех сторон. В туалет только со старшим. Магазин — под расписку и только со старшим, по 5 человек только может идти…

Если это правда, то это означает, что в украинских войсках для избавления от неугодных используется тот же метод «обнуления», что и в российских войсках на восточном фронте. В то же время другой источник рассказал нам в последние дни осени, что за две-три недели до того в Днепр привезли 50 человек, 37 из них сбежали.

Счастливчикам удается сбежать до того, как они оказываются в этих учреждениях. Харьковский владелец бизнеса в сфере жилой недвижимости передал нам 22 декабря: «На этой неделе мои рабочие ехали на работу, забрали всех пятерых. Когда везли в учебку, недалеко от Харькова сломался бус. Мужиков было 11, а тех двое с автоматами. Мужики сказали, или вы нас отпускаете в поле, или мы вас грохнем, нас больше. Отпустили. Сейчас все в Харькове, еле добрались».

14 декабря процитированный выше киевский журналист и сторонник Трампа Владимир Бойко написал:

Под Курахово были нарыты километры окопов. Недавно разговаривал с заместителем командира одного из находящихся на том направлении батальонов — говорит, российский танк ошибочно заехал на наши позиции, проехал минут 10, пока не понял, что сбился с пути, после чего повернул обратно. По танку не было сделано ни одного выстрела, потому что на позициях никого нет.

Перебросили в этот батальон для усиления пехотную роту из-под Херсона — так из 90 человек до Курахово доехало трое, остальные разбежались по дороге. И такая ситуация — везде. А что происходит в учебных центрах? Вот, например, военная часть А1363 — учебный центр, находящийся в Самаровском (бывшем Новомосковском) районе Днепропетровской области. Недавно там в один день встали на лыжи 70 новобранцев. Перед тем, 10 ноября 2024 года, сбежали четверо, один из которых родственник моего знакомого. Беглец рассказывает, что никакой военной подготовки нет, за три недели пребывания в учебной части новобранцы занимались только тем, что копали туалеты и выполняли какую-то хозяйственную работу, а главной причиной побега стала дедовщина и издевательство над новоприбывшими.

Поэтому 3 ноября также сбежали четверо, а всего за месяц дезертировали 30 военнослужащих… Я, анализируя статистику военных преступлений, еще в феврале-апреле 2024 года прогнозировал, что в конце лета фронт начнет рушиться, а весной 2025-го армия просто разбежится.

Индивидуальные бунты против государства и войны также участились после первоначального спада осенью. В ноябре только в Харькове мы зафиксировали как минимум четыре случая. В частности, некий 39-летний мужчина, полтора года назад сбежавший из армии, встретил с оружием полицию, пришедшую к нему в квартиру из-за его угроз убийством патрульному. У него были автомат, пистолет и гранаты. Тем не менее его задержали без стрельбы. В ночь на 28 декабря в закарпатском приграничном городе Чоп были сожжены три машины пограничников, в том числе новый пикап «Пежо». 22-летний местный житель после задержания объяснил поступок своими «неприязненными отношениями» с Государственной пограничной службой Украины.

Всего в ноябре 2024 года российские войска захватили в 4,7 раза больше территории, чем за весь 2023 год. За первые четыре дня 2025 года они уже взяли 8 сел к югу от Покровска, а до границы Днепропетровской области, где еще не велись боевые действия и укрепления минимальны, осталось всего 7 км. Несмотря на столь критическую ситуацию, заметного патриотического подъема среди населения Украины не наблюдается. Слишком много трудящихся людей уже не видят принципиальной разницы, кто их будет грабить.